24 мая 2018

г. Санкт-Петербург

Уважаемые участники панельной сессии!

Разрешите вас поприветствовать. Спасибо за такой большой интерес к теме, которая сегодня заявлена в дискуссии, — «Газ как эффективный инструмент достижения экологических целей глобальной экономики».

Действительно, мировой экономике требуется все больше и больше энергоресурсов. Потому что экономический рост — это в первую очередь рост энергопотребления. И за последние 20 лет потребление первичных энергоресурсов в мире выросло почти в полтора раза, а электроэнергии — почти на 80%. При этом если мы с вами посмотрим на структуру мирового топливно-энергетического баланса сегодняшнего дня, то увидим, что вообще-то 80% мирового топливно-энергетического баланса — это классические ископаемые топлива: это нефть, это уголь и это газ. И всего-навсего 3% — это солнце и ветер.

И, собственно говоря, этот прирост потребления первичных энергоресурсов — почти в полтора раза — был на 85% обеспечен ископаемыми топливами. При этом газ внес свою существенную долю в этот общий результат — 25%. А что касается возобновляемых источников энергии, вклад, который они внесли в течение последних 20 лет в этот абсолютный рост, — всего-навсего 8%. И мы с вами фиксируем, что и с точки зрения доли в мировом топливно-энергетическом балансе, и с точки зрения вклада возобновляемых источников энергии в рост энергопотребления в мире мы не видим, что возобновляемые источники энергии занимают какую-то доминирующую позицию, а тем более вносят какой-то доминирующий вклад в структуру мирового энергетического баланса.

При этом надо отметить также и то, что рост потребления первичных энергоресурсов в полтора раза сопровождался таким же ростом — в полтора раза — выбросов СО2. А если говорить о возобновляемых источниках энергии, то надо отметить, что у нас до сих пор 40% населения Земли готовит на дровах. И среди ведущих возобновляемых источников энергии первое место занимает старая добрая гидроэнергетика и не менее старые и добрые дрова. А доля солнца и ветра, на самом деле, является еще пока незначительной. Хотя за последние 10 лет в солнечную и ветровую энергию были инвестированы просто огромные средства — 2,5 трлн долл., прирост установленной мощности в этом секторе составил 700 ГВт. Суммарно 770 ГВт — это солнце и ветер, которые дают около 5% выработки всей мировой электроэнергии.

С другой стороны, мы должны отметить, что цели по СО2 не достигаются. Структура мирового топливного баланса, как мы видим, не меняется, является вполне себе устойчивой. И это соотношение роста энергопотребления и роста СО2 остается стабильным и неизменным уже в течение последних десятилетий.

По-видимому, мы сегодня можем сказать, что установка исключительно на возобновляемые источники энергии не работает. А целеполагание «тотальная декарбонизация мировой экономики» — это вообще просто-напросто утопия. И мы должны понимать, что следующие 20 лет роль ископаемых источников также останется значительной. А самое главное, мы должны понимать, что именно в этой доле — ископаемых источников — и будут происходить самые значимые изменения благодаря увеличению объемов производства и потребления природного газа и, соответственно, увеличению доли природного газа в мировом топливно-энергетическом балансе.

На сегодняшний день доля газа в мировом топливно-энергетическом балансе — около 22%. Газ уступает и нефти, и углю. При этом мы с вами знаем, что нефть является самым главным энергоресурсом.

Что произойдет к 2035 году? Произойдет как минимум то, что доля газа в мировом топливно-энергетическом балансе сравняется с долей нефти. Мы являемся оптимистами и считаем, что эта доля будет больше. Но, действительно, целеполагание на предстоящий период до 2035 года — сравняться с долей нефти — является абсолютно реалистичным. А самое главное, все тенденции, которые в текущее время происходят на мировых энергетических рынках, являются подтверждением тому, что это будет именно так, а не иначе.

При этом, когда мы говорим о возобновляемых источниках энергии, — мы отметили, что огромные деньги вложены в солнечную и ветровую энергию, — то, без сомнения, фиксируем, что увеличилась доля выработки электроэнергии в этом секторе. Но мы также фиксируем, что в новом ключе, в новом ракурсе возникли вопросы безопасности. И, в частности, речь идет о том, что солнечная и ветровая энергия требуют практически 100-процентного резервирования мощностей по традиционным топливам, сохранения этих мощностей и сохранения существующих схем поставок этих традиционных топлив. Это первый момент. Это совершенно новые вызовы в области безопасности энергетики. Хотите солнце и ветер? Да, пожалуйста, инвестируйте, стройте, но также необходимо помнить, что вам необходимо иметь практически 100-процентное резервирование.

Второй момент, очень важный, который проистекает из первого, — это вопросы конкурентоспособности такого рода модели, когда развиваются возобновляемые источники энергии — солнце и ветер — и осуществляется 100-процентное резервирование. При этом все мы прекрасно знаем, что примеры как раз вот такого рода схем и подходов — это примеры просто-напросто субсидирования за счет конечных потребителей. Но тогда возникает вопрос в отношении конкурентоспособности таких экономических моделей. И пока ответ неутешителен. Эти модели являются не очень экономически эффективными, а может быть даже — совсем экономически неэффективными.

Но то, что касается газа — без сомнения, мы с вами понимаем, что у газа есть свои очень важные конкурентные преимущества. Газ является самым чистым ископаемым топливом. Запасы газа являются крупными. Эти запасы являются доступными для человечества. И самое главное, в настоящее время развиты технологии добычи, транспорта, хранения газа. И газовый бизнес является высокорентабельным.

Когда мы говорим о том, что газ в абсолютных объемах в мировом топливно-энергетическом балансе будет расти, и будет расти его доля, то мы говорим о том, что этот рост будет обеспечен в первую очередь за счет электроэнергетики и за счет транспорта. И когда мы перечислили преимущества газа как ископаемого вида топлива, мы должны понимать, что у газа есть свои конкурентные преимущества в каждом из этих секторов.

Если мы говорим об электроэнергетике — без сомнения, это более чистая электроэнергетика, это более безопасная электроэнергетика и электроэнергетика, в которую интересно инвестировать, — она является экономически эффективной и привлекательной. Внутренняя норма доходности в среднем по проектам парогазового цикла — где-то 14–15%. Далее. Мы с вами фиксируем, что парогазовый цикл газовой электростанции строится очень-очень быстро. Режимы перестройки их работы — это в буквальном смысле слова минуты. В отличие от угольных электростанций, когда речь идет о часах. И от атомных электростанций, когда речь идет о днях, сутках.

И, без сомнения, эта эксплуатационная гибкость газовых электростанций является серьезным конкурентным преимуществом газа в электроэнергетике. И не только в электроэнергетике, поскольку мы понимаем, что это когенерация, это преимущество в теплоэнергетике. И если мы говорим, например, о такой стране, как Германия, то в Германии газ в теплоэнергетике в жилом секторе составляет 50%.

Если говорить о транспорте, то, без сомнения, конкурентные преимущества газа — это то, что потребитель имеет возможность существенно экономить, снижать свои затраты. Если берем европейский рынок, то компримированный природный газ (КПГ) на 48% дешевле бензина, на 31% дешевле дизеля. А за 10 евро на КПГ можно проехать расстояние в 2,4 раза большее, чем на бензине, и в 1,7 раза большее, чем на дизеле. При этом в транспорте газ по углеродному следу где-то на 20–30% ниже, чем традиционные виды топлив.

Поэтому мы говорим, что газ будет расти в абсолютных объемных выражениях потребления в мировом топливно-энергетическом балансе до 2035 года. Говорим, что будет увеличиваться его доля, и она сравняется с нефтью или превзойдет ее. И, с другой стороны, мы говорим о том, что это будет происходить в первую очередь в секторах электроэнергетики и транспорта.

Таким образом, для Российской Федерации газ в ближайшие десятилетия будет стратегическим ресурсом нашего развития. На нашу газовую отрасль в первую очередь, конечно, будет оказывать влияние близость двух самых крупных, самых динамичных рынков — это рынок Европы и это рынок Китая.

Если мы говорим о рынке Европы, то мы видим, что европейский рынок демонстрирует рост спроса, — 5%. И мы говорим о том, что в Европе есть другая очень важная для нас тенденция, которая обеспечивает повышение спроса на российский газ, — это снижение собственных объемов добычи. За последние десять лет собственные объемы добычи в Европе снизились на 37%, в Германии — на 71%. За счет собственных ресурсов Германия на сегодняшний день покрывает только 7% своего газопотребления.

Если говорить об абсолютных размерах запасов, то с 2006 года доказанные запасы в Европе уменьшились на 1,5 трлн куб. м, а остаточные составили всего-навсего 1,3 трлн куб. м. Что это значит? Это значит, что открывается ниша для новых объемов импорта, открывается ниша для новых объемов поставок российского газа на экспорт, на европейский рынок. И к 2035 году мы говорим, что собственная добыча в Европе снизится еще в два раза, а дополнительные возможности для поставок газа составят около 200 млрд куб. м. При этом, без сомнения, значительная доля из этих 200 млрд куб. м будет приходиться на российский газ. Потому что вы знаете, мы можем поставить в Европу столько газа, сколько Европе потребуется.

Если мы говорим о китайском рынке, то 2017 год показал рост спроса более 15%, и это самый высокий спрос за последние годы. Рост импорта газа — почти на 30%. Объем потребления в 2017 году в Китае составил 237 млрд куб. м. При этом Китай вплотную приступил к решению острых экологических проблем. И к 2020 году абсолютно реалистичными представляются цели, которые перед собой ставит Китай: объем потребления газа — 360 млрд куб. м, увеличение его доли в энергобалансе Китая — с 7% до 10%.

Последняя зима в Китае прошла так, что объявлялся оранжевый уровень дефицита газа. И здесь надо отметить, что для китайского рынка, без сомнения, в связи с той ситуацией, которую мы сейчас отметили, является важным сохранение паритета в импорте между объемами трубопроводного газа и сжиженного природного газа. Этот паритет должен быть, соответственно, где-то 50/50, чуть-чуть меньше, чуть-чуть больше. При этом именно трубопроводные поставки от надежных поставщиков позволяют проходить осенне-зимний пик. Это говорит о том, что в среднесрочной перспективе — 2035 год — мы видим, что ниша для дополнительных объемов трубопроводного газа в Китай — где-то 180–200 млрд куб. м. По нашим оценкам, из этих объемов 80–100 млрд куб. м будет приходиться на российский трубопроводный газ.

Вторая половина поставок по импорту — это СПГ. И, без сомнения, с учетом роста экономики Китая, с учетом роста потребления также будет демонстрироваться рост спроса на СПГ. Наши оценки к 2035 году в миллиардах кубометров — это 150–180 млрд куб. м. Для СПГ — это 110–130 млн тонн. Это значит, что в глобальном росте рынка СПГ Китай будет на себя забирать около 30% этого прироста.

Без сомнения, мы в своих планах учитываем все тенденции, о которых сейчас говорим. В первую очередь речь идет о крупных инфраструктурных проектах. 20 декабря будущего года мы начнем поставки газа в Китай по газопроводу «Сила Сибири». А то, что касается европейского рынка, вы знаете, что мы уже закончили строительство первой нитки морского участка проекта «Турецкий поток» и готовы начать строительство газопровода «Северный поток — 2».